понедельник, 11 апреля 2016
читать дальше...Стась говорит, что вся история человечества - это танцы на снегу.
- Чего?
- Танцы на снегу. Человечество пытается быть красивым и хорошим, хотя никаких оснований к этому нет. Понимаешь? Словно балерина в пачке и на пуантах пытается танцевать на снегу. А снег холодный. Кое-где твёрдый, кое-где мягкий, а кое-где проваливается и режет ноги. Только всё равно надо пытаться танцевать. Надо стараться стать лучше. Наперекор природе, наперекор всему. Иначе остаётся только лечь в снег и замерзнуть навсегда.
Для того чтобы бороться с чудовищным злом, требуется чудовищное добро.
Сергей Лукьяненко. Танцы на снегу.
Это, наверное, тоже цель. Считать себя истиной. Идти сквозь глубину гордым глашатаем правды, брезгливо отряхивая с белых обшлагов грязь людских пороков. Страдать за истину и обличать ложь.
И всё - по одной-единственной причине.
Из-за неумения любить людей.
Я вижу этот мир, и мне смешно наблюдать за мальчишками, точащими нарисованные мечи, изучающими гномий язык и торгующими пустотой. Но это ещё не совсем то... Надо сделать лишь один шаг... маленький, совсем маленький шаг - чуть дальше. Не любить.
Таинственного Неудачника, глупого маленького хоббита, виртуальную проститутку Вику, торговца в лавке, менестреля с гитарой, оборотня Ромку, Человека Без Лица...
Никого.
Ведь это так просто - они все полны недостатков. На каждого из них можно злиться, каждого - презирать. Нет, не то... Не злиться, а просто - не любить.
Никто не имеет права на чудо. Оно всегда само по себе. Потому и чудо.
Это нетерпение разума, эта великая, неутолимая жажда...
Понять, объяснить, покорить!
Чудо должно быть ручным и послушным. Мы даже бога сделали человеком - и лишь после этого научились верить. Мы низводим чудеса до своего уровня.
И это хорошо, наверное. Иначе мы до сих пор сидели бы в пещерах, подкармливая хворостом Красный Цветок, зажжённый молнией.
Сергей Лукьяненко. Лабиринт отражений.
читать дальшеОтрешиться от всего. Повернуть мир так, как хочется. Заставить его быть послушным. Где земля, где небо, на чем удобнее стоять - каждый решает сам. Испокон веков. Ещё не было глубины, ещё не было первых компьютеров, были только пещеры и робкие лепестки украденного огня.
И право вертеть мир вокруг себя.
Наверное, те. кто не разучился, и стали дайверами. И этого у нас не отнять никогда. Никакому дип-психозу, никаким потерям. Даже когда уходит то, что давало нам силу. Хватит одной слепой веры, хватит памяти, что была эта странная сила - крутить мир вокруг себя...
Вот только есть во всех нас что-то ещё, помимо звериного оскала, помимо бодрых животных инстинктов и весёлого гогота. В ком-то больше, в ком-то меньше. Но всё равно есть во всех. Барьером между зверем и человеком. Крепкой решёткой, которую можно пилить или вкопать поглубже - как хочешь. Мостом над пропастью.
Я не знаю когда не станут нужны эти решётки. Может быть, и впрямь, лишь когда козлёнок возляжет рядом с барсом.
Только если бы я верил, что они навсегда, - ещё вчера взял бы подаренный Дибенко пистолет и пошёл наводить в Диптауне свои порядки.
Лишь стоит по прозрачности стекла
Серебряной ладонью провести...
Искусство так рождает зеркала -
Чтоб каждый мог себя в них обрести...
Мы верим им и тянемся вперед...
Иллюзия скрывает тени зла,
И наш двойник кривит в усмешке рот...
У нас воруют души зеркала.
И так легко порезаться о край,
Об острый край, и остается боль,
И шепчут зеркала: "Не разбивай!.." -
В нас заменяя холодом любовь.
Мир отражений вязок и жесток,
Он рвется из застывшего стекла...
И страшно - вдруг еще придет их срок,
И завладеют нами зеркала,
И вырвется на волю легион
Фальшиво отраженных ими душ,
И мир наполнит звон... Стеклянный звон...
Кто победит?.. Оркестр, сыграйте туш...
Сергей Лукьяненко. Фальшивые зеркала.
Интересно, как в наше время выживают радиостанции? Тем более - в глубине. Ведь никаких трудов не составляет выкачать любую музыку, которая тебе нравится, а не повиноваться вкусов ди-джеев и ведущих. Но нет, мы продолжаем слушать радио. Морщимся, когда нам крутят попсу, ругаемся, наткнувшись на очередную рекламу, прыгаем со станции на станцию... и слушаем.
Может быть, человеку важна сопричастность? Сознание того, что именно сейчас, вместе с тобой, этой песне тихонько подпевают ещё тысячи людей? Мы все индивидуалисты, мы все уникальные и неповторимые - но наедине с собой можем признаться, как трудно быть одному.
Нет ничего страшнее, чем не вовремя поставленное на поток производство чудес.
Сергей Лукьяненко. Прозрачные витражи.читать дальше
-Ничего не может повторяться, - сказал Антуан. - Ничего. Ветер играет песком, строя в пустыне барханы. Они похожи друг на друга, но стоит приглядеться - и видно, что различий больше, чем сходства. Даже песчинки не одинаковы, и ложатся рядом по-разному. А что говорить о людях?
- Люди не песок, - ответил Жерар. - Мы можем идти против ветра, пока хватает сил.
Судьба человеческая - будто ветвь дерева. Росла прямо, да надломили её небрежной рукой, мимо проходя. Выправилась, но ударила буря. Согнулась от ветра, протянулась вверх. Уткнулась в другую ветвь - да и изогнулась вниз.
И всё равно - растёт ветвь. Всё равно - радуется весне, всё равно - жжёт её мороз и калечит град. Изломанная, но живая. А какой могла стать - то уже никому не ведомо.
Может, и впрямь человеку надо лишь тех любить, кто рядом с ним? А уж из этого пойдёт и любовь к стране, и любовь к Богу. Не вмещается в человеческой душе любовь подлинная, всеобъемлющая. Не наш это удел...
Поэт, спутавший как-то окно с дверью, говорил, что в мире есть три глупых, но великих деяния, достойных быть воспетыми в стихах, - любить безответной любовью, защищать осаждённую крепость и дерзить Богу.
Дьявол - он словно тёмная сторона Бога. Но Бог даёт тебе свободу поступать как ты хочешь, ставя при этом перед тобой свой закон. Дьявол же говорит, что законов нет, но отнимает твою свободу. Пусть на первый взгляд этого и не понять... когда у тебя украли закон, пропажу не увидишь глазами. Вот в этом и поединок - в том, чтобы понять, где твоя свобода, а где твой закон. Что тут буря, которая могла нас утопить? Буря - всего лишь буря, Ильмар. Сделать правильный шаг, вот в чём путь к Богу. И тут уж дьявол сделает всё, чтобы человек ошибся. Вдвойне - чтобы ошибся Искупитель. Раскинет перед ним красочные картины будущего. Поманит удачей, счастьем, богатством. Всем, о чём мечтает человек.
- А Бог? - спросил я.
- Бог? Совесть внутри нас - это и есть Бог. Когда ты знаешь, что ни один человек в мире не узнает о проступке, но тебе стыдно - это Бог. Когда делаешь не то, что нужно, а то, что должно, - это Бог.
Чтобы узнать дьявола, надо быть равным ему. Надо быть Богом.
Радость - глоток воды в жаркий день, уютное кресло вечером после тяжёлой работы, долгая беседа, когда ты истосковался по умному собеседнику. Счастье - совсем другое. Путешественник счастлив, поднявшись на высокую гору. Но он не радуется, он знает, что ему предстоит долгий и тяжкий обратный путь. Радость - это итог. Счастье - это путь.
Сергей Лукьяненко. Близится утро
- Он жестокий, - ни к кому не обращаясь, сказал я.
- Конечно.
- И злой.
- Вовсе нет. Ты жестокий, когда добиваешься своего. Но цели у тебя добрые, Данька.
Я молча подошёл к кровати, разделся, лёг под одеяло и лишь после этого спросил:
- Так часто бывает, Котёнок?
- Так, как с тобой, редко. Чаще наоборот, когда во взрослом живёт ребёнок. И вот это страшно. Тогда можно смело говорить - он милосердный и злой. Он мягко и нежно добивается зла...
Это ведь только в сказках, если человек добрый, то он ничего плохого не делает. А в жизни, если Свет хочет бороться с Тьмой, то он должен быть жестоким.
Сергей Лукьяненко. Мальчик и Тьма.
С настоящими врагами расставаться так же трудно, как с настоящими друзьями.
В каждом человеческом сердце живёт дракон. И если ты не убьёшь дракона, он станет убивать людей вокруг себя. Но вначале... вначале он сожрёт твоё сердце.
Сергей Лукьяненко. Атомный сон.читать дальше- На чьё имя купил? - спросила Лена.
- На имя Юрия Михайловича Семецкого.
- А кто такой? - удивилась она.
- Слышал, что это несуществующий такой человек, его писатели вставляют в свои книжки, когда надо кого-то убить. Ну, чтобы не было претензий потом. "почему человек с моим именем утонул в выгребной яме". Писатели как-то выяснили, что человека с таким имененм-отчеством и фамилией в России нет. Ну и пишут теперь... Это как у американцев Джон Доу - ярлычок на неопознанном теле.
Сергей Лукьяненко. Конкуренты.
И увидев их, разбегались презренные панки, и забирались в ксивники хиппи, и рокеры притворялись собственными мотоциклами.
Сергей Лукьяненко. Восточная баллада о доблестном менте.
Но нет, всё-таки хотелось Мартину почувствовать свою вину. Хотелось помучиться, покаяться и пережить катарсис. Неизбывно это стремление в русской интеллигенции, выпестовано великими писателями с девятнадцатого века и служит основной причиной алкоголизма, сердечно-сосудистых заболеваний и революционных настроений у лиц с образованием выше среднего.
Подчиняясь инерции загула (секретная русская формула: время пьянки равно задушевности беседы, делённому на количество выпитого), они отправились в "Точку",
- Страх - скорлупа разума, устрашившегося непознанного, - прошептал ключник. - Страх - свойство каждой личности. Но случается и так, что страх становится свойством целого общества.. Ты не должен бояться, Мартин. Ибо страх убивает разум. Страх есть маленькая смерть, влекущая за собой полное уничтожение...
И налили себе ещё вина - ведь каждый охотник, будь он охотником на людей или охотником до жизненных удовольствий, твёрдо знает - нет ничего лучше дома, куда ты однажды обязательно вернёшься.
Сергей Лукьяненко. Спектр.
Дар умирать дарован одним,
Другим - лишь дар умереть.
Драка. Вся жизнь - драка. Можно уйти от политики, от карьеры, от любви, спрятаться за куском холста или листом белой бумаги - всё равно жизнь останется поединком, просочится в краски картины и строчки текста. Иначе они никому не будут нужны. Жизнь лишь материал, через который смерть осуществляет себя, не более того. И чтобы сказать о любви, приходится говорить о ненависти.
Неправда, что война - продолжение политики.Она её придаток, жалкий и беспомощный.
Мы - не люди. Мы - военные. Добровольные рабы. Мы должны быть лишены амбиций и чувств.
Зеркала не лгут.
И смешно бить зеркала, когда не понравилось отражение.
...И вновь поднимать её из руин - ибо нет в этом мире иной страны, чтотак любила бы его, любила, сама того не понимая, не коммунизм и не капиталитзм, не своего и не инородца, а просто Власть, хлёсткую, как хозяйская плётка, и ласковую, как улыбка вождя...
Дурными методами выложена дорога в рай. Вот в чём беда.
Сергей Лукьяненко. Осенние визиты.В молчании они доехали до рощицы, где и остановились. Паклус, подозрительно косясь на башню, достал из седельной сумы амулет - здоровенную пятиконечную звезду из рубиново-красного камня. Ловко прицепил её на шлем, кивнул Триксу - и тот помог рыцарю закрепить шлем на доспехах.
- Древний и могущественный магический символ, - сказал Паклус озабоченным голосом. - Говорят, когда-то он оберегал целый народ. Мощнее его разве что жёлтая шестиконечная звезда, но на такой сильный амулет нужно разрешение капитула магов.
- Трикс, - Щавель вздохнул и сел на свой жёсткий неудобный стул, - знаешь ли ты, что наш мудрый герцог запрещает своим магам? И что запрещают все прочие умные короли, бароны и маркизы?
- Не знаю.
- Создавать деньги из ничего! - рявкнул Щавель. - Потому что существует такая вещь, как девальвация денежной массы!
- Что это? - поразился Трикс. - Злой демон?
- Хуже. Думаешь, регенту не хочется начеканить побольше звонкой монеты и скупить, к примеру, окрестные земли? А он не чеканит. Почему? А потому, что если денежек станет много, то цена денег упадёт.Сергей Лукьяненко Недотёпа.
Знаешь, иногда мужчина и женщина, прожив вместе много лет, решают расстаться. Они расстаются, находят новую любовь и живут счастливо. Но при этом постоянно повторяют: "Я зря потратил драгоценные годы своей жизни..." Это смешно. Ведь это были хорошие годы. Это была жизнь. И вовсе не факт, что с другим человеком они прожили бы эту жизнь лучше. Можно расстаться, можно сойтись... Можно уехать, можно вернуться... Но только тот и в самом деле теряет кусок своей жизни, кто говорит - "годы были прожиты зря". Жизнь не зря, мальчики. Какая бы она ни была - человек живёт не зря...
Не секрет, что с тех самых пор, как человек уверовал в существование Высшего Божества, создавшего небо, звёзды, земную твердь, людей, животных, и вообще всё, кроме чувства юмора, бывшего всегда и пребудущего вовеки, возникло и сильное, всепоглащающее желание не помереть в положенный срок, а оказаться в каком-нибудь ином мире, поблизости от Высшего Божества.
- А что такое "перестройка"? - спросил Трикс. - Нет, ну я понимаю, но почему это волшебное слово?
- Говорят, когда-то оно уничтожило огромную и великую страну, - пожал плечами Щавель. - Есть ещё одно такое же, оно вообще погубило половину мира, но я надеялся никогда не произносить слова из Книги Запретных Знаний... Что ж, придётся... Политкорректность!Сергей Лукьяненко. Непоседа.
Алкоголь не помогает найти ответ, он помогает забыть вопрос.Сергей Лукьяненко, Иван Кузнецов. Печать Сумрака.
Для Иных Луна - солнце мёртвых, а не плацдарм для луноходов.Сергей Лукьяненко, Аркадий Шушпанов. Школьный Надзор.
@темы:
что читаю